Broken Ashtray
Люциус
Люциус Малфой всегда отдавал должное традициям, но к праздникам в целом был равнодушен. Тем более он не испытывал никакого пиетета перед Рождеством - строго говоря, христианство никогда не было его религией. Не смотря на елку в гостиной и наличие крестных у Драко. Традиция - не меньше, но и не больше. И его всегда непомерно удивляла манера некоторых волшебников под Рождество бросать все свои дела, наряжаться в архаичные лохмотья, петь нестройным хором народные песни и всю неделю прибывать в состоянии расслабленности и похмелья. Нет, Роуэн к таковым не относился, он просто не любил английский климат и, хотя и был на переговорах мрачен и кутался в шарф, все предложения Малфоя одобрил и подпись свою на пергаменте поставил твердой рукой. А вот Моеда...
Моеда был отвратительно пьян и омерзительно весел. В его кабинете миссис Моеда развешивала золоченые орехи и пряники, а его отпрыски лезли к отцу на колени, и Малфою потребовалась целая минута для того, чтобы все это отребье убралось куда подальше. Впрочем, даже лишенный (пока на время...) семьи и протрезвленный заклятьем управляющий объяснялся путанно и невнятно, тряс бумагами и называл какие-то незнакомые имена, и Малфой вскоре прервал этот бессвязный поток оправданий и сообщил, что детей у него, Моеды слишком много, и, видимо, эта орава не дает ему сосредоточиться. Отличный, надо сказать, способ заставить задуматься чадолюбивого отца...
Одним словом, в Малфой Менор Люциус вернулся утомленным и несколько раздраженным, сразу прошел в гостиную и нашел немного покоя и понимания на дне стакана с бренди.
Нарцисса
Аппарировав из парижского кафе, женщина нашла своего супруга в гостиной и с алкоголем в руках. Ну, кто бы сомневался? – пронеслась мрачная мысль у нее в голове. Картина, ставшая уже привычной, муж со спиртными напитками, честно признаться, начинала нервировать Нарциссу. Если супруга-изменника, она еще, хоть как-то могла терпеть (хотя, признаться, терпение уже лопнуло и хватило бы одного неосторожного шага, чтоб благополучно заскользить по зловонной жиже мужних предательств), то супруга-алкоголика точно – нет. Надо обязательно поговорить с ним об этом, - решила миссис Малфой, - но потом. Подойдя к мужчине, Нарцисса поболтав перед ним подвеской, отпустила ее и та сияющим ручейком опустилась на колени мистера Малфой.
- Посмотри, что сегодня подарил мне Антонин, правда, очаровательно? – разумеется, бирку она снимать не стала.
То, что Люциус не в самом хорошем расположении духа, женщина заметила еще с порога, но логично прикинула, что новости о Долохове должны приподнять его настроение. Все-таки, если даже Нарцисса начала по-другому относиться к идее возрождать Темного Лорда, то и мистер Малфой, более лояльный к своему хозяину, должен оценить перспективы.
Отойдя от мужа и опустившись в кресло, женщина хмуро посмотрела на бренди и глубоко вздохнула. Все-таки, надо будет с ним поговорить.
- Плохой денек? – сочувственно поинтересовалась миссис Малфой.
Люциус
- Не столько для меня, сколько для нашего ирландского друга, - процедил сквозь зубы Малфой, поставив стакан на парящий в воздухе поднос и взяв в руки подвеску, - На некоторые натуры Рождество оказывает тлетворное влияние. Ты встретилась с Долоховым?
Он повертел подвеску в пальцах. Хотя Антонин всегда был великим ценителем женской красоты и к Нарциссе относился исключительно трепетно, до сих пор беспричинных подарков он ей не делал. Без Люциуса они Ольгу обсуждать не могли, и это не мог быть подарок в знак будущего родства... Долохов просто увлекся в вихре шоппинга и уже не видел, кому и что покупает? Люциус вытянул бирку и пробежал глазами по надписи.
- "Помогает юным девушкам найти свою любовь или успешно..." - Малфой перевел холодный взгляд с бирки на супругу, - Долохову отказало чувство юмора?
Подвеска жалобно хрустнула в его пальцах. Недолговечность... Вечный изъян слишком изящных украшений.
Нарцисса
- О, - Нарцисса приподняла тонкую бровь, - будем надеяться, что без жертв. Да, я встречалась с ним, мы немного поколдовали над Ольгой, пока ты был занят. Обсуждать возможное единение без тебя, я, разумеется, не стала.
Женщина внимательно смотрела на действия мужа. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что не стоило показывать тому подвеску до момента улучшения настроения, однако, отказать в себе в удовольствии посмотреть на реакцию, она не могла. В свете последних событий это было вполне справедливо. От хруста Нарцисса закрыла глаза и чуть повернула голову в бок, демонстрируя печаль и боль, которую ей причинила поломка красивой вещицы. Впрочем, починить ее она всегда могла, пусть восстановление свойств и было под вопросом. С другой стороны, начерта ей эти свойства, если за всю свою долгую и очень насыщенную совместную жизнь с Малфоем, она ни разу не изменяла последнему?
- Это тебе отказало чувство юмора, любимый, - вздохнула Нарцисса. – Долохов сделал подарок Белл и, не знаю, из каких соображений, возможно даже вежливости, приобрел для меня эту подвеску. Свойства обнаружились потом, чем, к сведению меня и Антонина порядком удивили.
Люциус
Малфой небрежным жестом швырнул остатки металла в камин.
- Очень на него похоже, - он снова взял недопитое бренди, - Сделать широкий жест, не думая о последствиях. Русский.
Произнеся последнее, как диагноз, Малфой сделал еще один приятно обжигающий глоток. Долохов стал делать подарки еще и Беллатрикс? Точно сумасшедший. Как это называется у русских? Dead Moroz?..
- И чем же он одарил твою сестру? - лениво поинтересовался Люциус, - Пинетки для новорожденного? Или кружевной зонтик?
Нарцисса
Нет, полное исчезновение такой красоты Нарцисса допустить не могла. В конце концов, это подарок, а подарки стоит беречь. Хотя бы до того, пока разок-другой не применишь по назначению.
- Акцио.
Поймав украшение, пусть уже мало что способное украсить, женщина скривилась, у мужа опять началось своеобразное ПМС. Частый гость в этом доме, особенно, когда мужчина занимался работой, а не семьей. Впрочем, почему-то Нарциссе пока не особо хотелось прерывать вяло-злобное течение беседы.
- Двустволкой, - припоминая недавно попавшееся на глаза маггловское чтиво, которое скрашивало ее досуг, пока миссис Малфой ждала миссис Забини в приемной не менее маггловской больницы, в которую последнюю насильно увезла толпа людей в голубых халатах, после необдуманного заклинания Нарциссы, пробормотала женщина. – Это такое оружие, используется у тех, кто обделен волшебством, однако, хочет убивать. Есть подозрение, что Беллатрикс с удовольствием применит ее на тебе.
Люциус
Маневр Нарциссы, разумеется, не прошел незамеченным, но остался без комментариев, хоть и вызвал у Малфоя очередной наплыв вялого раздражения. Спасла все же подарочек. Что за глупая, сентиментальная страсть до всего этого барахла: истощенные амулеты, однокие сережки, безнадежно испорченные украшения... "Жалко выбрасывать!" - вот их извечный аргумент. Даже у тех, кто вполне может себе позволить выбрасывать даже почерневшее серебро.
- Если бы Долохов завел мою свояченицу в маггловский магазин, то лег бы от этой вещицы первым, - произнес он, переводя взгляд на огонь, - Что ж, если его подарок - превеликая тайна, можешь оставить ее при себе вместе с этой глупой подвеской.
В гостиную вошел домовик с большим, пухлым конвертом, украшенным поблескивающими астрами золотистых и лиловых оттенков. Внутри обнаружился каталог волшебных украшений, талисманов и прочей чепухи для маленьких ведьм. За событиями дня Люциус и забыл, что отдавал распоряжение заказать нечто подобное, и теперь был несколько выбит из колеи тем, что в его руках внезапно оказался этот миленький глянцевый журнал с улыбающейся девочкой на обложке.
- Это для Ольги, - коротко бросил он, отправляя каталог в руки жены.
Нарцисса
- Он сказал ей, что это новое магическое оружие для истребления неугодных, выпускает железные Авады и поражает цели с удивительной быстротой, - пояснила Нарцисса, усмехнувшись.
Женщина взяла журнал, и, оставив его без комментариев и внимания, отправила туда, куда еще недавно летел ее подарок. Такое ощущение, что ей сильно уж нужны какие-то там каталоги, и она сама не может разобраться с тем, что стоило покупать Ольге и где.
- Люциус, ты занимаешься делами и своей черно-магической деятельностью? Вот и занимайся, я тебя о помощи, кажется, не просила, - жестко произнесла женщина.
Удовольствие от медленно угасающих колкостей угасало в тон последним и миссис Малфой решила сменить гнев на милость. Все-таки, если сейчас это не прекратить, назреет маленький, но не особо приятный ввиду скорого визита к Долохову, семейный конфликт. А если брать во внимание, сколько всего интересного у нее было на случай подобных приступов откровенности, то прекратить надо было немедленно.
- Я говорила сегодня с Антонином и он поделился со мной своей точкой зрения на воскрешение Темного Лорда, - потерев виски, устало сказала Нарцисса. – Надо признать, его позиция нам весьма выгодна.
Люциус
- Вот как?.. - На полетевший в огонь журнал Люциус даже не взглянул. Туда ему и дорога, - Не помню, чтобы я тебя просил о помощи в "своей черно-магической деятельности", Нарцисса.
Каждое слово Малфоя было сдобрено порцией свинца и падало в тишину отдельно, холодно и веско. Малфой любил жену, но не выносил некоторых интонаций.
- Однако я признателен тебе за участие в моих делах и понимаю, что ты делаешь это из благих побуждений. Независимо от результатов.
Каталог вспыхнул последний раз и рассыпался, обращая благие намерения самого Люциуса в пепел.
- Итак, чем же поделился с тобой мой друг?
Нарцисса
- Люциус, - простонала женщина, конечно, почему бы не начать упрекать ее в ответ, это же так в его стиле! – Все что я делаю, я делаю только из желания помочь. Если тебе моя помощь мешает, можешь открыто об этом сказать, я тут же прекращу, буду сидеть дома и вязать носочки для детей Драко, - повернув голову к огню, предложила миссис Малфой.
Замечание о благодарности она услышала и даже оценила, что привело Нарциссу в состояние медленного, но верного нацеливания на примирение. Тем более, в его дела она никогда не лезла. По крайней мере, если эти дела не затрагивали благополучие семьи или не шли из рук вон плохо. А, признаться, черно-магические дела Люциуса Малфоя и семью затрагивали и шли из рук вон плохо достаточно регулярно. Иногда миссис Малфой даже допускала мысль, что если бы ее муж стал светлым магом и творил добро и справедливость, бок обок с Дамблдором, пыхтя трубкой с сушеными ромашками, ей, конечно, было бы стыдно, но жилось бы намного спокойнее.
- Твой друг поделился со мной планами на случай, если воскреснет наш обожаемый красноглазый красавец, который, как ты сам должен понимать, будет совсем не против пустить в моего мужа зеленую вспышку и попрощаться навсегда, - сделав красноречивую паузу, Нарцисса внимательно посмотрела на мужа.
Люциус
В жизни черных магов бывают такие дни, когда от смертельных проклятий, непростительных заклятий и прочих непоправимых глупостей их отделяет всего несколько шагов, причем подтолкнуть их в этом направлении совсем несложно. Достанет и случайно подвернувшегося на пути маггла, и разбитой чашки из фамильного сервиза, и семейной ссоры... У Люциуса был как раз такой день. Не то, чтобы ему было так важны эти несколько тысяч галлеонов, плохо спрятанные в наволочках управляющего, но... Если день у Пожирателя Смерти не задался, закончиться он может чем угодно.
Если бы не она... Люциус допил бренди, глядя на жену: поверх стакана - сквозь мутноватое стекло - и снова поверх. Сейчас она выглядела такой измученной, усталой и слабой. Но вот странность: возраст не проступал на ее лице, как это бывает у магглов. Ее усталость была изысканной и тонкой, такой, какой ее нарисовал бы искусный художник: бледные кисти рук, трепетные пальцы, большие усталые глаза, выразительная бледность. Люциус вспомнил последнюю войну, ее плач в Азкабане, ее рукопожатие под столом тогда, ее лицо там, в лесу, когда она склонилась, вцепилась в воротник полумертвого Поттера. И первую войну тоже вспомнил. Как она прижимала маленького Драко к груди, как молча встречала его на рассвете. И никогда не задавала вопросов, никогда. Мерлин, как глупо все сегодня выходит.
Малфой как будто бы даже лениво протянул к ней руки, приглашая на свои колени.
- Иди сюда.
Нарцисса
Реакции толком и не было. У мужа явно не задался день, и он сейчас собирается еще немного посмаковать это состояние вялой раздраженности, которое, вопреки напускной усталости, может вылиться в достаточно активные действия. Но, тем не менее, реакции не было. Было все, что угодно: странные, задумчивые взгляды в сторону жены, тяжелые размышления в глазах, ритуальные движения, но только не реакция. Не радует то обстоятельство, что у меня есть информация? – удивленно спрашивала сама себя женщина, - или у меня прическа испортилась, что добавило тебе понимания несовершенства этого мира?
Голос супруга вывел из задумчивости и женщина покорно поднялась. Подойдя к мужу и устроившись у него на коленях, она нежно обняла мужчину за шею и, внимательно посмотрев в серые глаза, поддавшись внезапному порыву, запечатлела легкий поцелуй на его щеке.
- Милый, Антонин сказал, что если возродится Лорд второго разлива, он его просто убьет, - с триумфом – еще бы, наконец, смогла рассказать! – поделилась женщина.
В такие моменты Нарцисса очень напоминала маленького ребенка, беззаботно радовавшегося своим мимолетным достижениям. Еще бы! Принесла мужу хорошие вести, да еще и по самой волнующей их теме.
Люциус
Он усмехнулся, проведя указательным пальцем по ее шее - от мочки уха до самой ключицы, выглядывающей из выреза платья.
- Он так и сказал? - не без иронии переспросил Люциус, - А как же древнерусская тоска по пожарищам и кровопролитиям?.. Помнится, Долохов еще совсем недавно был в первых рядах скучающих по Темному Лорду. Что же его переубедило? Твои прекрасные глаза?..
Он задумчиво поглаживал ее поясницу, обводя пальцами золотое шитье на платье. Как мало ей надо, чтобы поверить в лучшее. Антонин тоже хорош - так и не может привыкнуть к тому, что его шутки понимают не все. Как выходку с этой подвеской, к примеру.
Нарцисса
- Не мои прекрасные глаза, они, к сожалению, так и не смогли убедить хотя бы одного Пожирателя отказаться от своего Лорда, - явно удрученная этим фактом, Нарцисса поморщилась, - в действительности, дело совсем не в том, что он съел волшебную лимонную дольку и стал добрым русским колдуном, а в том, что, по его словам, он хочет возродить именно Тома, а не Волдеморта. Люциус, я бы не стала говорить тебе об этом, если бы не была уверена в словах Антонина. После того, как он мне об этом сказал, мы долго говорили и, мне кажется, он тоже не доволен второй войной. Не доволен потому, что ему плевать на ваши цели, ему был важен только его друг и клятва, данная этому самому другу. А во второй войне Том Риддл не участвовал, там было только красноглазое чудовище, которое не знало никаких человеческих чувств.
Признаться, собственные оправдания смутили миссис Малфой, так же как и неверие мужа. А что если она ошибается в Долохове? Что если это и, правда, просто злая шутка? С другой стороны, учитывая нежные отношения Нарциссы и его дочери, есть ли смысл обманывать добрую фею?
Люциус
Эти доводы звучали уже более достоверно.
Малфой попытался найти какие-то подтверждения на лице Нарциссы, но там была только надежда, очень много надежды, но не доказательств, и Люциус обратился к собственным воспоминаниям двадцатилетней давности. О да, Лорд тогда был совсем другим. Он был старше их, но держался на равных, хотя ему это плохо удавалось: мощная харизма Томаса Реддла, больше похожая на чары, несокрушимое обаяние, животный какой-то шарм, звериный, хищный оскал и блеск темных глаз, и еще - полная, абсолютная уверенность в том, что он делает - все это завораживало и вызывало восхищение. И у него, Люциуса, тоже. Реддл стал для него вестников Правильных Идей, долгожданным и ясным ответом на вопросы, на которые Дамблдор нес всякую сладкую чушь, а родители больше молчали, обмениваясь выразительными взглядами. А Реддл... О, Реддл всегда знал, что ответить и что предложить. Он читал в их душах, как в открытых книгах, и открывался в ответ. Тогда, во времена первой войны все было предельно ясно и... просто. Сила и Власть стояли на первых позициях их общего списка ценностей, и каждый день подтверждал их приоритет. И да, Люциусу это нравилось. И Долохову - тоже. И кто знает, как бы выглядела сегодняшняя магическая Британия, если бы не мальчик-который-так-невовремя-подвернулся-под-руку?..
И все же Малфой поморщился, снова обдумав слова Нарциссы. Что-то тут было...
- Это звучит так, словно он сам понятия не имеет, кто возродится. Если Реддл - мы все будем очень рады, а если Лорд - то я бы хотел посмотреть на их поединок! - Люциус нахмурился, - А это будет именно поединок, а не убийство. Или даже попытка поединка.
Нарцисса
- Милый, представь себе, что ты великий волшебник, - посмотрев на мужа, женщина поправилась, - в смысле, не просто великий, а величайший. Как Том. И вот ты прошел очень много трудностей и испытаний, стал чудовищем, лишился рассудка, был убит младенцем, пустотой слонялся по этому бескрайнему миру и вернулся. Разумеется, ты начал мстить, безумие все еще съедало тебя изнутри, добившись своей цели и превратив в умную, сильную, но бесчувственную машину свершения своих старых планов и замыслов, которые, к сведению, больше не интересовали, просто тот факт, что они когда-то были, отрицать нельзя. И вот ты уже почти у цели, ты даже убил того наглеца, который младенцем развоплотил тебя, как кашу в своей миске, но он воскрес, как и ты, и убил тебя твоим же заклинанием. И смерть, пустота, полное непонимание происходящего и абсолютное нежелание это понимать. Ты знаешь, что больше не безумен, понимаешь, что сделал, но ты мертв, а потому, тебе, в общем-то, плевать. Более того, тебя больше заботит твой кристально чистый разум. И тут тебя воскрешают, и безумие вновь въедается в твой мозг, поражая, вроде бы только выздоровевшие желания, которых не было и надежды, которые мертвым ни к чему, они просто нужны, чтоб чувствовать себя хорошо. Оно вгрызается в тебя, пытаясь покорить, и ты стараешься его побороть, воя от безумной боли. А еще твое тело, оно немощно и может только нервно подергиваться, не говоря уже о том, чтоб взять палочку и пустить в кого-нибудь Непростительное, которого так требует безумие. И ты открываешь глаза как раз в тот момент, когда твой друг, которого ты еще помнишь, наставив на тебя палочку шепчет заклинание. С кончика орудия твоего очередного поражения срывается зеленая вспышка и все проходит. Все становится на свои места.
Женщина замолчала, переводя дыхания и думая о том, насколько соответствуют ее слова действительности. С другой стороны, она была точно уверена, что мертвые не могут быть безумны. Об этом ярко свидетельствовали все призраки Хогвартса.
- Как думаешь, по-моему, замечательный конец. Как для Лорда, так и для нас. Кстати, это все к тому, что сложно не убить мертвого мага, которые еще, толком, не коснулся жизни и беззащитен, как дитя.
Люциус
Он готов был слушать ее бесконечно. Пока Нарцисса говорила, лицо ее из усталого стало оживленным и даже вдохновенным. Глаза горели, а с розовых губ слетали такие красивые слова. Она верила в то, что говорит, или хотя бы хотела верить. Нарцисса Блек Малфой напомнила ему иллюстрации из старинных книг, изображающих ведьм прошлых, буйных веков: Изольду Неистовую, Агнетту Пылающую, Анабелль Шторм... Наверно, их тоже вдохновляла Вера и вела Надежда, и Фантазия помогала великим волшебницам в сотворении новых миров и исправлении старого. И ведь получалось! Не зря же их портреты сохранили для потомков - такие, с развевающимися волосами и горящими глазами, с широкими жестами. Наверняка, еще и лицо разрумянилось - как сейчас у Нарциссы.
Жаль, что он не может позволить себе такой роскоши, как надежда и вера.
Люциус обнял жену и прижал к груди.
- Замечательный конец, дорогая. Мне нравится. Хотя я все же предпочту знать заранее, кто... Как это?.. Откроет глаза в тот момент, когда друг наставит палочку. С некоторых пор я не люблю полагаться на случай.
Нарцисса
- Я тоже хочу это знать, однако, меня уже радует то, что не только я буду кричать Непростительные, пока эта красноглазая тварь не сгинет обратно, - жестким голосом призналась женщина. – В конце концов, если вернется Том, у нас еще будет шанс на то, что он достойно возглавит нас и приведет к новой Британии. А потом и к обновленному миру, в котором всем будет хорошо и уютно.
Долохов опасный противник и хороший союзник. Впрочем, те же слова можно было поставить с ног на голову и получится тот же самый человек. Но, если он не соврал, а Нарцисса очень надеялась на то, что он не соврал, у четы Малфой, которой возрождение Волдеморта было более всех невыгодно, появлялись еще несколько процентов вероятности того, что в любом случае они не проиграют. Все-таки, проигрыш в их ситуации стоил не просто дорого, непозволительно дорого.
- Я думаю, тебе надо будет поговорить с Антонином лично и узнать говорил ли он правду или просто пудрил мне мозги, чтоб я была счастливой, улыбающейся феей для его дочери. Однако, у меня признаться даже предположений нет, зачем ему мне врать, кроме этой глупой причины.
Люциус
- Я думаю, он не врал, - мягко сказал Люциус, - Скорее всего, Тони просто изложил тебе свою точку зрения. Но вся проблема в том, что нечто подобное имеется не только у него и у нас, но также у Беллатрикс или Барти. Ты не предвидишь такую сцену, милая? Пока мы втроем, пусть даже вчетвером с Эйвери (в чем я пока не уверен), наставим волшебные палочки на Лорда, остальные наставят их на нас?.. И кто успеет раньше - большой вопрос, дорогая. Однако... - Он улыбнулся, проведя взглядом от пряди на лбу жены до примерно середины ее декольте, - Мне было приятно услышать, что Антонин имеет столь здравый взгляд на происходящее. Хоть и думает не о том.
В доме стихли последние звуки. Удивительно, какая тишина наступает ночью... Словно все мелкие, незначительные звуки, на которые днем и внимания не обращаешь, под покровом тьмы прячутся, как домовые эльфы. Только что вы сидели в центре жизни, и вдруг - вы в полной пустоте. Одни. И только ваши собственные голоса и дыхание удерживают, не позволяют Небытию захватить и вас в свои объятья. Люциус коснулся виска супруги породистым носом.
- Думаю, на этой оптимистической ноте мы должны завершить этот день, Цисси. Уже поздно, а здравый смысл не любитель бодрствовать по ночам.
Нарцисса
- Я буду надеяться на это, Люциус, потому, что если нас будет больше, чем двое это уже может дать надежду на какой-нибудь план. Например, тот, который приведет Волдеморта обратно в могилу, а нас от нее отведет, - прошептала женщина, прикрывая глаза.
Кивнув на предложение отправиться отдыхать, Нарцисса встала и, подняв со столика покореженную подвеску, медленно зашагала в сторону своей спальни. На лестнице она вспомнила об ужине и усмехнулась, конечно, почему бы просто его не пропустить, чтоб завтра ей опять пришлось молчать и старательно не выдавать желание Малфоев касательно дочери Долохова.
- Дорогой, мы забыли об ужине, - почему-то сочла нужным сказать об этом ведьма, - и, думаю, это не самое лучшее, что могло бы случиться этим вечером. Впрочем, уже не важно. Спокойной ночи.
Вновь повернувшись в сторону пункта назначения, миссис Малфой продолжила свой путь. Спать ей, разумеется, не хотелось, это супруг был таким любителем здорового сна, что каждый раз в, примерно одно и то же, детское время разгонял их семейный балаган и счастливый уходил на покой. Впрочем, на какой именно покой, Нарцисса думать не хотела.
Люциус Малфой всегда отдавал должное традициям, но к праздникам в целом был равнодушен. Тем более он не испытывал никакого пиетета перед Рождеством - строго говоря, христианство никогда не было его религией. Не смотря на елку в гостиной и наличие крестных у Драко. Традиция - не меньше, но и не больше. И его всегда непомерно удивляла манера некоторых волшебников под Рождество бросать все свои дела, наряжаться в архаичные лохмотья, петь нестройным хором народные песни и всю неделю прибывать в состоянии расслабленности и похмелья. Нет, Роуэн к таковым не относился, он просто не любил английский климат и, хотя и был на переговорах мрачен и кутался в шарф, все предложения Малфоя одобрил и подпись свою на пергаменте поставил твердой рукой. А вот Моеда...
Моеда был отвратительно пьян и омерзительно весел. В его кабинете миссис Моеда развешивала золоченые орехи и пряники, а его отпрыски лезли к отцу на колени, и Малфою потребовалась целая минута для того, чтобы все это отребье убралось куда подальше. Впрочем, даже лишенный (пока на время...) семьи и протрезвленный заклятьем управляющий объяснялся путанно и невнятно, тряс бумагами и называл какие-то незнакомые имена, и Малфой вскоре прервал этот бессвязный поток оправданий и сообщил, что детей у него, Моеды слишком много, и, видимо, эта орава не дает ему сосредоточиться. Отличный, надо сказать, способ заставить задуматься чадолюбивого отца...
Одним словом, в Малфой Менор Люциус вернулся утомленным и несколько раздраженным, сразу прошел в гостиную и нашел немного покоя и понимания на дне стакана с бренди.
Нарцисса
Аппарировав из парижского кафе, женщина нашла своего супруга в гостиной и с алкоголем в руках. Ну, кто бы сомневался? – пронеслась мрачная мысль у нее в голове. Картина, ставшая уже привычной, муж со спиртными напитками, честно признаться, начинала нервировать Нарциссу. Если супруга-изменника, она еще, хоть как-то могла терпеть (хотя, признаться, терпение уже лопнуло и хватило бы одного неосторожного шага, чтоб благополучно заскользить по зловонной жиже мужних предательств), то супруга-алкоголика точно – нет. Надо обязательно поговорить с ним об этом, - решила миссис Малфой, - но потом. Подойдя к мужчине, Нарцисса поболтав перед ним подвеской, отпустила ее и та сияющим ручейком опустилась на колени мистера Малфой.
- Посмотри, что сегодня подарил мне Антонин, правда, очаровательно? – разумеется, бирку она снимать не стала.
То, что Люциус не в самом хорошем расположении духа, женщина заметила еще с порога, но логично прикинула, что новости о Долохове должны приподнять его настроение. Все-таки, если даже Нарцисса начала по-другому относиться к идее возрождать Темного Лорда, то и мистер Малфой, более лояльный к своему хозяину, должен оценить перспективы.
Отойдя от мужа и опустившись в кресло, женщина хмуро посмотрела на бренди и глубоко вздохнула. Все-таки, надо будет с ним поговорить.
- Плохой денек? – сочувственно поинтересовалась миссис Малфой.
Люциус
- Не столько для меня, сколько для нашего ирландского друга, - процедил сквозь зубы Малфой, поставив стакан на парящий в воздухе поднос и взяв в руки подвеску, - На некоторые натуры Рождество оказывает тлетворное влияние. Ты встретилась с Долоховым?
Он повертел подвеску в пальцах. Хотя Антонин всегда был великим ценителем женской красоты и к Нарциссе относился исключительно трепетно, до сих пор беспричинных подарков он ей не делал. Без Люциуса они Ольгу обсуждать не могли, и это не мог быть подарок в знак будущего родства... Долохов просто увлекся в вихре шоппинга и уже не видел, кому и что покупает? Люциус вытянул бирку и пробежал глазами по надписи.
- "Помогает юным девушкам найти свою любовь или успешно..." - Малфой перевел холодный взгляд с бирки на супругу, - Долохову отказало чувство юмора?
Подвеска жалобно хрустнула в его пальцах. Недолговечность... Вечный изъян слишком изящных украшений.
Нарцисса
- О, - Нарцисса приподняла тонкую бровь, - будем надеяться, что без жертв. Да, я встречалась с ним, мы немного поколдовали над Ольгой, пока ты был занят. Обсуждать возможное единение без тебя, я, разумеется, не стала.
Женщина внимательно смотрела на действия мужа. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что не стоило показывать тому подвеску до момента улучшения настроения, однако, отказать в себе в удовольствии посмотреть на реакцию, она не могла. В свете последних событий это было вполне справедливо. От хруста Нарцисса закрыла глаза и чуть повернула голову в бок, демонстрируя печаль и боль, которую ей причинила поломка красивой вещицы. Впрочем, починить ее она всегда могла, пусть восстановление свойств и было под вопросом. С другой стороны, начерта ей эти свойства, если за всю свою долгую и очень насыщенную совместную жизнь с Малфоем, она ни разу не изменяла последнему?
- Это тебе отказало чувство юмора, любимый, - вздохнула Нарцисса. – Долохов сделал подарок Белл и, не знаю, из каких соображений, возможно даже вежливости, приобрел для меня эту подвеску. Свойства обнаружились потом, чем, к сведению меня и Антонина порядком удивили.
Люциус
Малфой небрежным жестом швырнул остатки металла в камин.
- Очень на него похоже, - он снова взял недопитое бренди, - Сделать широкий жест, не думая о последствиях. Русский.
Произнеся последнее, как диагноз, Малфой сделал еще один приятно обжигающий глоток. Долохов стал делать подарки еще и Беллатрикс? Точно сумасшедший. Как это называется у русских? Dead Moroz?..
- И чем же он одарил твою сестру? - лениво поинтересовался Люциус, - Пинетки для новорожденного? Или кружевной зонтик?
Нарцисса
Нет, полное исчезновение такой красоты Нарцисса допустить не могла. В конце концов, это подарок, а подарки стоит беречь. Хотя бы до того, пока разок-другой не применишь по назначению.
- Акцио.
Поймав украшение, пусть уже мало что способное украсить, женщина скривилась, у мужа опять началось своеобразное ПМС. Частый гость в этом доме, особенно, когда мужчина занимался работой, а не семьей. Впрочем, почему-то Нарциссе пока не особо хотелось прерывать вяло-злобное течение беседы.
- Двустволкой, - припоминая недавно попавшееся на глаза маггловское чтиво, которое скрашивало ее досуг, пока миссис Малфой ждала миссис Забини в приемной не менее маггловской больницы, в которую последнюю насильно увезла толпа людей в голубых халатах, после необдуманного заклинания Нарциссы, пробормотала женщина. – Это такое оружие, используется у тех, кто обделен волшебством, однако, хочет убивать. Есть подозрение, что Беллатрикс с удовольствием применит ее на тебе.
Люциус
Маневр Нарциссы, разумеется, не прошел незамеченным, но остался без комментариев, хоть и вызвал у Малфоя очередной наплыв вялого раздражения. Спасла все же подарочек. Что за глупая, сентиментальная страсть до всего этого барахла: истощенные амулеты, однокие сережки, безнадежно испорченные украшения... "Жалко выбрасывать!" - вот их извечный аргумент. Даже у тех, кто вполне может себе позволить выбрасывать даже почерневшее серебро.
- Если бы Долохов завел мою свояченицу в маггловский магазин, то лег бы от этой вещицы первым, - произнес он, переводя взгляд на огонь, - Что ж, если его подарок - превеликая тайна, можешь оставить ее при себе вместе с этой глупой подвеской.
В гостиную вошел домовик с большим, пухлым конвертом, украшенным поблескивающими астрами золотистых и лиловых оттенков. Внутри обнаружился каталог волшебных украшений, талисманов и прочей чепухи для маленьких ведьм. За событиями дня Люциус и забыл, что отдавал распоряжение заказать нечто подобное, и теперь был несколько выбит из колеи тем, что в его руках внезапно оказался этот миленький глянцевый журнал с улыбающейся девочкой на обложке.
- Это для Ольги, - коротко бросил он, отправляя каталог в руки жены.
Нарцисса
- Он сказал ей, что это новое магическое оружие для истребления неугодных, выпускает железные Авады и поражает цели с удивительной быстротой, - пояснила Нарцисса, усмехнувшись.
Женщина взяла журнал, и, оставив его без комментариев и внимания, отправила туда, куда еще недавно летел ее подарок. Такое ощущение, что ей сильно уж нужны какие-то там каталоги, и она сама не может разобраться с тем, что стоило покупать Ольге и где.
- Люциус, ты занимаешься делами и своей черно-магической деятельностью? Вот и занимайся, я тебя о помощи, кажется, не просила, - жестко произнесла женщина.
Удовольствие от медленно угасающих колкостей угасало в тон последним и миссис Малфой решила сменить гнев на милость. Все-таки, если сейчас это не прекратить, назреет маленький, но не особо приятный ввиду скорого визита к Долохову, семейный конфликт. А если брать во внимание, сколько всего интересного у нее было на случай подобных приступов откровенности, то прекратить надо было немедленно.
- Я говорила сегодня с Антонином и он поделился со мной своей точкой зрения на воскрешение Темного Лорда, - потерев виски, устало сказала Нарцисса. – Надо признать, его позиция нам весьма выгодна.
Люциус
- Вот как?.. - На полетевший в огонь журнал Люциус даже не взглянул. Туда ему и дорога, - Не помню, чтобы я тебя просил о помощи в "своей черно-магической деятельности", Нарцисса.
Каждое слово Малфоя было сдобрено порцией свинца и падало в тишину отдельно, холодно и веско. Малфой любил жену, но не выносил некоторых интонаций.
- Однако я признателен тебе за участие в моих делах и понимаю, что ты делаешь это из благих побуждений. Независимо от результатов.
Каталог вспыхнул последний раз и рассыпался, обращая благие намерения самого Люциуса в пепел.
- Итак, чем же поделился с тобой мой друг?
Нарцисса
- Люциус, - простонала женщина, конечно, почему бы не начать упрекать ее в ответ, это же так в его стиле! – Все что я делаю, я делаю только из желания помочь. Если тебе моя помощь мешает, можешь открыто об этом сказать, я тут же прекращу, буду сидеть дома и вязать носочки для детей Драко, - повернув голову к огню, предложила миссис Малфой.
Замечание о благодарности она услышала и даже оценила, что привело Нарциссу в состояние медленного, но верного нацеливания на примирение. Тем более, в его дела она никогда не лезла. По крайней мере, если эти дела не затрагивали благополучие семьи или не шли из рук вон плохо. А, признаться, черно-магические дела Люциуса Малфоя и семью затрагивали и шли из рук вон плохо достаточно регулярно. Иногда миссис Малфой даже допускала мысль, что если бы ее муж стал светлым магом и творил добро и справедливость, бок обок с Дамблдором, пыхтя трубкой с сушеными ромашками, ей, конечно, было бы стыдно, но жилось бы намного спокойнее.
- Твой друг поделился со мной планами на случай, если воскреснет наш обожаемый красноглазый красавец, который, как ты сам должен понимать, будет совсем не против пустить в моего мужа зеленую вспышку и попрощаться навсегда, - сделав красноречивую паузу, Нарцисса внимательно посмотрела на мужа.
Люциус
В жизни черных магов бывают такие дни, когда от смертельных проклятий, непростительных заклятий и прочих непоправимых глупостей их отделяет всего несколько шагов, причем подтолкнуть их в этом направлении совсем несложно. Достанет и случайно подвернувшегося на пути маггла, и разбитой чашки из фамильного сервиза, и семейной ссоры... У Люциуса был как раз такой день. Не то, чтобы ему было так важны эти несколько тысяч галлеонов, плохо спрятанные в наволочках управляющего, но... Если день у Пожирателя Смерти не задался, закончиться он может чем угодно.
Если бы не она... Люциус допил бренди, глядя на жену: поверх стакана - сквозь мутноватое стекло - и снова поверх. Сейчас она выглядела такой измученной, усталой и слабой. Но вот странность: возраст не проступал на ее лице, как это бывает у магглов. Ее усталость была изысканной и тонкой, такой, какой ее нарисовал бы искусный художник: бледные кисти рук, трепетные пальцы, большие усталые глаза, выразительная бледность. Люциус вспомнил последнюю войну, ее плач в Азкабане, ее рукопожатие под столом тогда, ее лицо там, в лесу, когда она склонилась, вцепилась в воротник полумертвого Поттера. И первую войну тоже вспомнил. Как она прижимала маленького Драко к груди, как молча встречала его на рассвете. И никогда не задавала вопросов, никогда. Мерлин, как глупо все сегодня выходит.
Малфой как будто бы даже лениво протянул к ней руки, приглашая на свои колени.
- Иди сюда.
Нарцисса
Реакции толком и не было. У мужа явно не задался день, и он сейчас собирается еще немного посмаковать это состояние вялой раздраженности, которое, вопреки напускной усталости, может вылиться в достаточно активные действия. Но, тем не менее, реакции не было. Было все, что угодно: странные, задумчивые взгляды в сторону жены, тяжелые размышления в глазах, ритуальные движения, но только не реакция. Не радует то обстоятельство, что у меня есть информация? – удивленно спрашивала сама себя женщина, - или у меня прическа испортилась, что добавило тебе понимания несовершенства этого мира?
Голос супруга вывел из задумчивости и женщина покорно поднялась. Подойдя к мужу и устроившись у него на коленях, она нежно обняла мужчину за шею и, внимательно посмотрев в серые глаза, поддавшись внезапному порыву, запечатлела легкий поцелуй на его щеке.
- Милый, Антонин сказал, что если возродится Лорд второго разлива, он его просто убьет, - с триумфом – еще бы, наконец, смогла рассказать! – поделилась женщина.
В такие моменты Нарцисса очень напоминала маленького ребенка, беззаботно радовавшегося своим мимолетным достижениям. Еще бы! Принесла мужу хорошие вести, да еще и по самой волнующей их теме.
Люциус
Он усмехнулся, проведя указательным пальцем по ее шее - от мочки уха до самой ключицы, выглядывающей из выреза платья.
- Он так и сказал? - не без иронии переспросил Люциус, - А как же древнерусская тоска по пожарищам и кровопролитиям?.. Помнится, Долохов еще совсем недавно был в первых рядах скучающих по Темному Лорду. Что же его переубедило? Твои прекрасные глаза?..
Он задумчиво поглаживал ее поясницу, обводя пальцами золотое шитье на платье. Как мало ей надо, чтобы поверить в лучшее. Антонин тоже хорош - так и не может привыкнуть к тому, что его шутки понимают не все. Как выходку с этой подвеской, к примеру.
Нарцисса
- Не мои прекрасные глаза, они, к сожалению, так и не смогли убедить хотя бы одного Пожирателя отказаться от своего Лорда, - явно удрученная этим фактом, Нарцисса поморщилась, - в действительности, дело совсем не в том, что он съел волшебную лимонную дольку и стал добрым русским колдуном, а в том, что, по его словам, он хочет возродить именно Тома, а не Волдеморта. Люциус, я бы не стала говорить тебе об этом, если бы не была уверена в словах Антонина. После того, как он мне об этом сказал, мы долго говорили и, мне кажется, он тоже не доволен второй войной. Не доволен потому, что ему плевать на ваши цели, ему был важен только его друг и клятва, данная этому самому другу. А во второй войне Том Риддл не участвовал, там было только красноглазое чудовище, которое не знало никаких человеческих чувств.
Признаться, собственные оправдания смутили миссис Малфой, так же как и неверие мужа. А что если она ошибается в Долохове? Что если это и, правда, просто злая шутка? С другой стороны, учитывая нежные отношения Нарциссы и его дочери, есть ли смысл обманывать добрую фею?
Люциус
Эти доводы звучали уже более достоверно.
Малфой попытался найти какие-то подтверждения на лице Нарциссы, но там была только надежда, очень много надежды, но не доказательств, и Люциус обратился к собственным воспоминаниям двадцатилетней давности. О да, Лорд тогда был совсем другим. Он был старше их, но держался на равных, хотя ему это плохо удавалось: мощная харизма Томаса Реддла, больше похожая на чары, несокрушимое обаяние, животный какой-то шарм, звериный, хищный оскал и блеск темных глаз, и еще - полная, абсолютная уверенность в том, что он делает - все это завораживало и вызывало восхищение. И у него, Люциуса, тоже. Реддл стал для него вестников Правильных Идей, долгожданным и ясным ответом на вопросы, на которые Дамблдор нес всякую сладкую чушь, а родители больше молчали, обмениваясь выразительными взглядами. А Реддл... О, Реддл всегда знал, что ответить и что предложить. Он читал в их душах, как в открытых книгах, и открывался в ответ. Тогда, во времена первой войны все было предельно ясно и... просто. Сила и Власть стояли на первых позициях их общего списка ценностей, и каждый день подтверждал их приоритет. И да, Люциусу это нравилось. И Долохову - тоже. И кто знает, как бы выглядела сегодняшняя магическая Британия, если бы не мальчик-который-так-невовремя-подвернулся-под-руку?..
И все же Малфой поморщился, снова обдумав слова Нарциссы. Что-то тут было...
- Это звучит так, словно он сам понятия не имеет, кто возродится. Если Реддл - мы все будем очень рады, а если Лорд - то я бы хотел посмотреть на их поединок! - Люциус нахмурился, - А это будет именно поединок, а не убийство. Или даже попытка поединка.
Нарцисса
- Милый, представь себе, что ты великий волшебник, - посмотрев на мужа, женщина поправилась, - в смысле, не просто великий, а величайший. Как Том. И вот ты прошел очень много трудностей и испытаний, стал чудовищем, лишился рассудка, был убит младенцем, пустотой слонялся по этому бескрайнему миру и вернулся. Разумеется, ты начал мстить, безумие все еще съедало тебя изнутри, добившись своей цели и превратив в умную, сильную, но бесчувственную машину свершения своих старых планов и замыслов, которые, к сведению, больше не интересовали, просто тот факт, что они когда-то были, отрицать нельзя. И вот ты уже почти у цели, ты даже убил того наглеца, который младенцем развоплотил тебя, как кашу в своей миске, но он воскрес, как и ты, и убил тебя твоим же заклинанием. И смерть, пустота, полное непонимание происходящего и абсолютное нежелание это понимать. Ты знаешь, что больше не безумен, понимаешь, что сделал, но ты мертв, а потому, тебе, в общем-то, плевать. Более того, тебя больше заботит твой кристально чистый разум. И тут тебя воскрешают, и безумие вновь въедается в твой мозг, поражая, вроде бы только выздоровевшие желания, которых не было и надежды, которые мертвым ни к чему, они просто нужны, чтоб чувствовать себя хорошо. Оно вгрызается в тебя, пытаясь покорить, и ты стараешься его побороть, воя от безумной боли. А еще твое тело, оно немощно и может только нервно подергиваться, не говоря уже о том, чтоб взять палочку и пустить в кого-нибудь Непростительное, которого так требует безумие. И ты открываешь глаза как раз в тот момент, когда твой друг, которого ты еще помнишь, наставив на тебя палочку шепчет заклинание. С кончика орудия твоего очередного поражения срывается зеленая вспышка и все проходит. Все становится на свои места.
Женщина замолчала, переводя дыхания и думая о том, насколько соответствуют ее слова действительности. С другой стороны, она была точно уверена, что мертвые не могут быть безумны. Об этом ярко свидетельствовали все призраки Хогвартса.
- Как думаешь, по-моему, замечательный конец. Как для Лорда, так и для нас. Кстати, это все к тому, что сложно не убить мертвого мага, которые еще, толком, не коснулся жизни и беззащитен, как дитя.
Люциус
Он готов был слушать ее бесконечно. Пока Нарцисса говорила, лицо ее из усталого стало оживленным и даже вдохновенным. Глаза горели, а с розовых губ слетали такие красивые слова. Она верила в то, что говорит, или хотя бы хотела верить. Нарцисса Блек Малфой напомнила ему иллюстрации из старинных книг, изображающих ведьм прошлых, буйных веков: Изольду Неистовую, Агнетту Пылающую, Анабелль Шторм... Наверно, их тоже вдохновляла Вера и вела Надежда, и Фантазия помогала великим волшебницам в сотворении новых миров и исправлении старого. И ведь получалось! Не зря же их портреты сохранили для потомков - такие, с развевающимися волосами и горящими глазами, с широкими жестами. Наверняка, еще и лицо разрумянилось - как сейчас у Нарциссы.
Жаль, что он не может позволить себе такой роскоши, как надежда и вера.
Люциус обнял жену и прижал к груди.
- Замечательный конец, дорогая. Мне нравится. Хотя я все же предпочту знать заранее, кто... Как это?.. Откроет глаза в тот момент, когда друг наставит палочку. С некоторых пор я не люблю полагаться на случай.
Нарцисса
- Я тоже хочу это знать, однако, меня уже радует то, что не только я буду кричать Непростительные, пока эта красноглазая тварь не сгинет обратно, - жестким голосом призналась женщина. – В конце концов, если вернется Том, у нас еще будет шанс на то, что он достойно возглавит нас и приведет к новой Британии. А потом и к обновленному миру, в котором всем будет хорошо и уютно.
Долохов опасный противник и хороший союзник. Впрочем, те же слова можно было поставить с ног на голову и получится тот же самый человек. Но, если он не соврал, а Нарцисса очень надеялась на то, что он не соврал, у четы Малфой, которой возрождение Волдеморта было более всех невыгодно, появлялись еще несколько процентов вероятности того, что в любом случае они не проиграют. Все-таки, проигрыш в их ситуации стоил не просто дорого, непозволительно дорого.
- Я думаю, тебе надо будет поговорить с Антонином лично и узнать говорил ли он правду или просто пудрил мне мозги, чтоб я была счастливой, улыбающейся феей для его дочери. Однако, у меня признаться даже предположений нет, зачем ему мне врать, кроме этой глупой причины.
Люциус
- Я думаю, он не врал, - мягко сказал Люциус, - Скорее всего, Тони просто изложил тебе свою точку зрения. Но вся проблема в том, что нечто подобное имеется не только у него и у нас, но также у Беллатрикс или Барти. Ты не предвидишь такую сцену, милая? Пока мы втроем, пусть даже вчетвером с Эйвери (в чем я пока не уверен), наставим волшебные палочки на Лорда, остальные наставят их на нас?.. И кто успеет раньше - большой вопрос, дорогая. Однако... - Он улыбнулся, проведя взглядом от пряди на лбу жены до примерно середины ее декольте, - Мне было приятно услышать, что Антонин имеет столь здравый взгляд на происходящее. Хоть и думает не о том.
В доме стихли последние звуки. Удивительно, какая тишина наступает ночью... Словно все мелкие, незначительные звуки, на которые днем и внимания не обращаешь, под покровом тьмы прячутся, как домовые эльфы. Только что вы сидели в центре жизни, и вдруг - вы в полной пустоте. Одни. И только ваши собственные голоса и дыхание удерживают, не позволяют Небытию захватить и вас в свои объятья. Люциус коснулся виска супруги породистым носом.
- Думаю, на этой оптимистической ноте мы должны завершить этот день, Цисси. Уже поздно, а здравый смысл не любитель бодрствовать по ночам.
Нарцисса
- Я буду надеяться на это, Люциус, потому, что если нас будет больше, чем двое это уже может дать надежду на какой-нибудь план. Например, тот, который приведет Волдеморта обратно в могилу, а нас от нее отведет, - прошептала женщина, прикрывая глаза.
Кивнув на предложение отправиться отдыхать, Нарцисса встала и, подняв со столика покореженную подвеску, медленно зашагала в сторону своей спальни. На лестнице она вспомнила об ужине и усмехнулась, конечно, почему бы просто его не пропустить, чтоб завтра ей опять пришлось молчать и старательно не выдавать желание Малфоев касательно дочери Долохова.
- Дорогой, мы забыли об ужине, - почему-то сочла нужным сказать об этом ведьма, - и, думаю, это не самое лучшее, что могло бы случиться этим вечером. Впрочем, уже не важно. Спокойной ночи.
Вновь повернувшись в сторону пункта назначения, миссис Малфой продолжила свой путь. Спать ей, разумеется, не хотелось, это супруг был таким любителем здорового сна, что каждый раз в, примерно одно и то же, детское время разгонял их семейный балаган и счастливый уходил на покой. Впрочем, на какой именно покой, Нарцисса думать не хотела.